SV-MAMA.RU
Мамский сайт "Нижнего Новгорода"
Copyright c 2006-2024
Пуповину обрезают, и я прошу положить мне малыша на живот. Его вытирают и кладут. Первая моя мысль и возглас: «Какой он горячий!». Кто-то смеется: «Ну, так нагрела». Ира улыбается: «Ты вообще понять что-нибудь успела?» Вокруг переговариваются, что вот ведь, даже без капельницы. Как я поняла, все очень удивились, что я так быстро управилась.
Детская врач Татьяна Леонидовна забирает малыша, и я слышу, как она звонит свекру: «Иван Александрович, я Вас поздравляю, Вы стали дедушкой!». А у меня с собой даже телефона нет, вот так меня лишили возможности сообщить обо всем самой.
Дальше вытуживаю послед. Это действительно не больно и довольно легко. Пробуем с Татьяной Леонидовной приложить малыша к груди. Я лежу горизонтально, грудь вся расползлась, и он не может ухватиться. Тогда договариваемся, что как только меня переведут в палату, она мне его принесет, и на кровати я уже покормлю.
Что оказалось самым болезненным для меня из всех родов — это швы. Не знаю, полчаса для этой процедуры — долго или нет, но в эти полчаса мне было хуже всего за роды. Хоть меня и обкололи, голова была в тумане, а тело чувствовало. Не все, скорее всего, но мне и этого хватило. Вот за этот момент в родах мне стыдно даже, я вся изнылась Ире, дергалась постоянно. Может быть, поэтому и долго, что я сама мешала.
Наконец, мне приносят телефон — пропущенные звонки от Саши и от мамы. Перезваниваю, Саша спрашивает подробности, а то им толком ничего не сказали. Говорю, что только слышала, что вес 2800, а все остальное не знаю. Тогда мне говорят, что в 13.10 я стала мамой малыша, рост 50 см, 9/9 по Апгар. Уточняю, как же называть будем. Семёном!
Меня оставляют на родовом столе, а малыша под лампой. Раз уж не удалось обрадовать папку со своей мамой, решила отправить смс папе: «Поздравляю, ты стал дедушкой!». И аналогичные смс всем друзьям, все равно больше на этом столе делать нечего.
Под конец второго часа Сёма расплакался, а я лежала на этом дурацком столе и подойти не могла, из персонала никого нет. Так и лежали мы с ним в трех метрах друг от друга и ревели.
Спустя ровно два часа после рождения Татьяна Леонидовна забрала Сёму — как потом оказалось, чтобы показать Саше и всей семье. Вот они, прелести «деревни» и «своего» педиатра: вынесла ребенка в приемный покой и втихушку показала, когда я сама его только два раза видела.
Спустя некоторое время и за мной приехали на каталке, я даже удивилась, думала, сама пойду. Привозят в палату, переваливаюсь на кровать, вторая постель даже не застелена. Значит, наверное, никого больше не подселят, радуюсь, что у меня VIP-условия.
Татьяна Леонидовна приносит Сёмика, кладет его ко мне в постель, и я начинаю осваивать позу кормления «Лежа на боку». Читала, что новорожденные активны в первые час-два после рождения, а потом засыпают крепко. А мой маленький смотрит на меня темно-синими глазками, засыпает, но как бы вздрагивает и просыпается. Ему, наверное, роды снятся. Я пытаюсь отключиться, но меня тоже беспокоят: то ноги дергаются, как в схватках, то вдох вырывается всхливывающий.
Звонит Саша, спрашивает, на кого хоть похож малыш, а то он сам не понял, но все его утверждают, что на меня. В 18.00 заходит Ира сделать укол антибиотика, Карзаев еще в родовой предупредил, что из-за длительного безводного периода мне положено проколоть антибиотик, но с ним можно кормить. И вообще, в таком случае рожают в сомнительном отделении. Вот умеет успокоить, как будто одолжение сделал. Укол ужасно болючий. Ира велит начать вставать и сразу же переодеться в свои трусы и прокладки, а пеленки только на осмотр. Вот ведь, правда, везде свои порядки, в Нижнем наоборот за трусы ругают.
К ночи Сёмик буянит, кричит на весь роддом, приходит детская медсестра, пытается его укачать и дать воды из соски, но моя зая твердо сопротивляется. В ночь он совсем разгулялся, кричит, аж надрывается. Проверяю памперс: опять полный. Мне сказали, что он в родовой уже успел и попискать, и покакать. И — умеешь или не умеешь, страшно или нет — но приходится брать его голеньким, подмывать под раковиной, менять подгузник и перепеленать. Пеленать в ту ночь мне пришлось очень много: он все время руки высовывал. Так, раз на пятый и научилась более или менее. В три часа ночи привезли соседку, а мы только-только угомонились. В итоге, гуляли мы всю ночь, для меня уже вторую без сна.
Когда в шесть утра принесли другого маленького, тоже орущего, мой сразу затих, раскрыл свои красивущие глазки и так настороженно заморгал. Ну, ведь все понимает! Больше он почти не истерил, теперь этим занимался сосед — Стёпа. А Сёмик вполне осознанно уже смотрел на мою грудь — раскрывал ротик и делал лакающие движения язычком.
Я не представляю, что делать в роддоме без ребенка. Когда он надолго засыпает, тоска накатывает. Ходить самое дальнее — до весов и холодильника — три метра от палаты. Туалет и душ при палате, уколы и анализы — в палате. Но и ходить, надо заметить, тяжело. Вот когда ребенка подмывать несешь — и силы есть, а к холодильнику ноги еле волочешь. И конечно же, всему учишься.
Персонал заходит периодически, спрашивает, как дела и не нужно ли чего. Фотографирую Сёмика каждый день — спящего и с открытыми глазками, с вытянутыми ручками и распеленатого, хочу каждый миг его первых дней запечатлеть.
Молоко пришло ночью через полутора суток после родов. При этом я не выпила ни капли молока — только своя вода и местное питье, прилива не было, а вот к вечеру грудь наполнилась. Видимо, потому, что Сёмик с него удрых надолго, а я сдуру воды напилась. Пришлось будить малыша, чтобы помогал маме, а то у меня даже температура до 37,5 поднялась.
Единственное, что омрачило мое пребывание в роддоме — день перед выпиской. В очередной прилив грудь так наполнилась, что отекла. Местами красная, местами с уплотнениями, а доли над ключицами даже визуально выделялись, как набухли. Сёма взять грудь не мог, сил не хватало. А перед обедом вообще уснул на несколько часов, я его будила-будила, за щечку теребила, результатов никаких, даже в панику ударилась. Масла в огонь подлила педиатр. В этот раз пришла другая врач, стала ребятенка осматривать, сказала, что он очень вялый, что нужно допаивать сцеженным молоком, а то не выпишут.
Сцеживалась я весь день. Такой паники у меня еще не было. С одной стороны, спящий и вялый ребенок, с другой — огненная и болящая грудь. К тому же, накануне у Сёмы зафиксировали большую убыль в весе — 240 г, и я боялась, что, если он нормально не поест, то потеряет еще. Поэтому я допаивала его сцеженным молоком. К вечеру он все-таки смог хоть немного поесть из груди, а в ночь очень хорошо меня расцедил. Так что в день выписки я уже пришла в себя, а Сёмик весил на 80 г больше.
С утра Саша привез заготовленный заранее пакет на выписку. Девочка-санитарка была в шоке от одежки Сёмика и спрашивала, где пеленки. Еле уговорили ее взять нашу одежку. Сфотографировала на память палату.
Напоследок нас обошли врачи, дали последние инструкции по гинекологии и уходу за ребенком и отпустили. Еле спустилась со своими баулами, сразу отдала их.
Одевали Сёмика втроем: медсестра, Татьяна Леонидовна и я. Сама не очень представляла, как же надевать этот костюмчик, но Татьяна Леонидовна довольно быстро разобралась, а медсестра завязала очень красивый бант из заготовленных мною лент…