• Пузатые истории >>
• Наша Nusya стала мамочкой >>
• Роды

Схваточки шли… Где-то уже через три-четыре минуты — это вполне терпимо, я не зажималась, и мы бродили с Серёгой по боксу, хихикая над всякими штуками. Никаких техник дыхания я пока не применяла: пилёжка рёбрами ладоней по спине на таком этапе — идеальный вариант... Было только мужу сложновато приноровиться пилить именно ТАК, и именно ТАМ, где мне это было нужно — но ничего, приноровился. Я бы сказала, что мы как-то вяло всё это делали (ну, это по сравнению с последним этапом). Периодически заходили медсёстры — то кровь из пальчика возьмут, то сорочку модную принесут, то ещё что-нибудь… Я попросила принести болл. Принесли. Нам было очень удобно в такой позе: я полусидя на мяче и опираюсь локтями на согнутые ноги позади сидящего мужа — и так мы потихоньку раскачивались, а на схватке пилились.

Медперсонал подозрительно нас рассматривал, потому как видели, как мы изощрялись и пытались найти именно то положение, что нам нужно... Зашла дежурный врач и предложила поспать... «Это как?» — спрашиваем мы. На что она буркнула, что, мол, сделаем укольчик, и я посплю до активной фазы. А я помню, как свекровь рассказывала мне, что второго она рожала под каким-то сонным укольчиком… Оказалось — димедрольчиком. И что ей уже рожать, а она СПИТ на кресле. Мы насторожились и попросили дать нам время подумать и созвониться с врачом, посоветоваться... Мы бы и звонить и советоваться не стали, если бы не моя бессонная ночь, которая уже была (о ней я упомянула выше), и теперь ведь идёт уже вторая, и тоже без сна, а любезная Ирина Александровна предупредила: "Если от укольчика откажетесь, то не родите от усталости!". Хороший настрой, правда?

Время — часов пять... Мы стали звонить доктору... Никто не берёт трубку. Ну, мы и подумали — лесом все их уколы... Заходит медсестра: «Ну что, от укольчика-то отказываетесь?». Мы объявляем: «Да! Отказываемся". «Угу...» — съехидничала она и ушла. После последнего визита акушерки в пять утра казалось, что время потянулось долго. Захотелось спать — я раньше не думала, что в родах вот так вот прям сильно хочется спать. В перерывах я просто вырубалась, и Серега вместе со мной — он даже переживал, что уснёт окончательно и всё пропустит. Заходить к нам в бокс тоже все перестали — видимо, досыпали до пересменка. Было тихо-тихо.

На курсах в «Ладе» нам говорили, что можно попробовать говорить внушающие слова на выдохе — например, если ребёнок высоко и не опускается, то прям на выдохе проговаривать вслух: "Опускайся!", и внушать это себе. Если честно, у меня почему-то был страх, что будет очень медленно идти раскрытие, или не будет идти вообще, и поэтому мы решили на выдохе говорить: "Шейка открывается!" или "Раскрывайся". Выглядело это, наверное, весьма забавно... Картинка: Серёга на стуле, ноги согнуты в коленях (как у любого, кто сидит на стуле), я впереди него на болле, локтями опираюсь на его согнутые колени. Дышим: он считает вслух, вдох — "Раз, два, три, четыре, пять", выдох — "Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь". Я стараюсь расслабиться и пропустить схватку через себя, не зажиматься (нам говорили, что в расслабленном состоянии шейка быстрее открывается), и на выдохе я произношу как заклинания то "Раскрывайся!", то "Шейка открывается". Мне всё хотелось, чтобы ко мне подошла врач и посмотрела, какое раскрытие... Жуть было как интересно.

И вот наступило семь утра. Сонная врач заглянула ко мне, и я тут же попросила посмотреть раскрытие... Она лениво взглянула на часы и заявила, что сделает это через двадцать минут. Ну, через двадцать, так через двадцать... Мы снова попытались позвонить врачу — тишина. «Ладно, — подумала я. — Не расстраиваться и держать хвост трубой — рожать-то мне, а не врачу, а если я расстроюсь, лучше не будет». Схватки так и шли минуты через две-три. Через сорок минут пришла врач и стала смотреть... Уже далеко не так деликатно, как при приёме меня в роддом — очень активно как-то "шурудила" она там. Шурудила-шурудила, и тут из меня потекло... "Ну вооооот. Зачем?" — выпалила я, и уставилась на неё. При невскрытом пузыре схватки идут мягче (правда, и дольше), и это я знала, и то, что пузырь вскрыла она, я тоже догадалась. Она быстренько отмахалась: "Нет-нет, это не я, это он сам", и на выходе добавила: "Теперь схваточки будут посильнее... Щас но-шпочку поставим"… Ах, да — раскрытие было три-четыре сантиметра — это получается, с двух ночи до семи утра всего два сантиметра?

Я сидела на кровати, как кукла, с вытянутыми ногами, и из меня текло и текло… Воды были светлые. Схватки УЖЕ стали болезненнее, и почему-то в таком вот кукольном положении переносить их было легче — пилить было неудобно, и поэтому мы стали массажироваться в перерывы между схватками. Мои три-четыре сантиметра меня совсем не утешили, я думала, что больше. Час до восьми пролетел быстро — за это время вкололи но-шпу. Я ещё пристала к медсестре, точно ли это но-шпа, а не какой-нибудь страшный препарат, и она показала мне ампулу. В восемь случился пересменок, и вскоре к нам пришла молодая дежурная врач, тоже какая-то Ирина, отчество не помню; очень резко как-то она со мной разговаривала и, посмотрев раскрытие, выдала: "Шесть сантиметров". Шесть?! Два сантиметра за час?! Мы с Сером очень оживились, узнав это, и быстренько прикинули, что такими темпами через два часа я рожу, ага.

В восемь часов на мой сотовый позвонила врач и сказала, что разболелась и не сможет приехать... А то ещё заразит нас. Я пожелала ей выздоровления и даже ни капельки не расстроилась — мне хотелось работать, работать, работать, чтобы поскорее родить. Заклинания помогли. Дальше мы стали действительно работать. Дышали, дышали, дышали... "Пёрышком" — это когда выдох с надутыми щеками. И ещё я помню, что просила Серёгу считать, просто считать вслух, а я сжимала в такт счёту его указательный палец — так было легче отвлечься от схваток. Счёт доходил до 60... Это значит, схватки по минуте, весьма болезненные. Кричать вроде не охота, но хочется иногда как-то похныкать или поскулить, что ли.

Ещё через час пришла акушерка София Александровна и опять полезла… Извините за выражение. Я спрашиваю её: "Сколько?", она отвечает: "Почти". Я не поняла, простите, как это — почти? Я привыкла в сантиметрах... Сколько в них? Она: "Ну, шейка ещё вокруг"… Я вообще растерялась — было такое чувство, что я пробежала круг и вновь оказалась на старте, и надо заново бежать. Она поняла моё недоумение и сказала: "Ну, считай, девять". Было уже весьма и весьма тяжеловато, но мы дышали, дышали, дышали... Подоспел момент, когда мне стало противно от каждого прикосновения мужа, а сказать в схватку об этом я не могла, потому что дышала, и вообще, лучше в схватку не произносить звуков, на мой взгляд, потому что любой звук может превратиться в крик, и именно в крике начинает давить=поттуживать, а этого делать исчо низя. Так вот, сказать не могла, а махала руками — "Мол, не трожь меня". Он понял, слава Богу, и перестал, а то за пилёжку в эти моменты хотелось его прибить, чес-слово.

София Александровна строго-настрого запретила кукольное положение, потому что малыш, видимо, опускался уже, и разрешила полусидя/полулёжа на болле и лёжа на кровати. Девочки, кто рожал лёжа с капельницами, вы героини, это было просто очень и очень и очень трудно, я лежала, дышала и иногда произносила "ХНЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫК" — прибежала акушерка, когда услышала мой «хнык» и говорит: "Ты не толкай ещё ребёнка-то, а то я слышу, как ты выталкивающе хныкаешь".

Я перебралась на болл, потому что на кровати просто зашкаливало мозг, честно — как будто динамит в меня засунули. Муж всё утешал меня, что ещё немножко, что уже девять сантиметров... А я как чувствовала, что до десяти всё оттягивается, да и потом, наставал момент Х — смогу ли я вытужить малыша? Тут в десять опять зазвонил телефон: звонила врач и запыхавшимся голосом спросила: "Лен, ты как? Я не смогла... Я наглоталась таблеток и приехала, я тебе сейчас помогу". Как раз была пауза, и я сказала, что у меня девять сантиметров… Она ещё так удивилась, что я с девятью сантиметрами разговариваю по-человечески…

В общем, тут начался ахтунг — было уже дико сложно терпеть, хотелось, чтобы поскорее всё закончилось. Я каждые пять минут посылала мужа за акушеркой, мне всё казалось, что уже вот-вот... А всё никак не звучало это заветное "Десять". Она спросила, где больнее — на болле или на кровати? На кровати, конечно! Она: «Ну, вот и иди на кровать... Не надо было но-шпу колоть, щас бы уже родила». На кровати я выдерживала две схватки, а потом выползала с неё и пыталась перебраться на мяч, пока перебиралась, схватка наползала в положении стоя — вот стоя ещё больше хочется тужиться, и я уже вся зажималась, чтобы не сделать этого.

В общем так я мыкалась ещё минут пятнадцать. Пришла врач, с которой я договаривалась, и велела располагаться для осмотра... Ой, там уже так неприятненько шурудили, что просто пипец. Попросила меня подтужиться.... Вроде бы, так хотелось, а когда я стала это делать, поняла, что как-то "туго" у меня это получается. Она сказала: "Нуууу!" (как бы махая рукой), и ушла. Лежать я не могла, сидеть уже, даже на боле, было нельзя, и мне принесли утку, я на неё и плюхнулась, и уже там дышала, дышала, дышала. Схватки стали почему-то реже, но жуть какие болезненные, Серёга дышал вместе со мной — я как бы вторила его дыханию, иначе опять был «хнык». Когда в очередной раз пришла врач и велела ложиться для осмотра, я выдала "Отстаньте уже, дайте, я посикаю". Ну,и сделала это… Я ж на утке сидела.

Меня хвалили, и даже сказали, что я так дышу правильно, будто второй раз рожаю... А мне от этих слов легче не становилось — я понимала, что как-то всё затягивается. У всех я читала, что схватки — ужасть, а рожать — прелесть (утрированно)... У меня же всё наоборот было... На этом осмотре они меня попросили раздвинуть ноги — ну, я раздвинула, как раздвигают, например, на УЗИ. Они мне: "Лен, ты чё тут пришла делать? Давай, нормально раздвигай", и показали наглядно на мне. Всё. Это была последняя капля.

Дальше, мне кажется, я выглядела как обезьяна с гранатой. Надо было дико сильно раздвигать ноги, поджимая их к себе — при этом я лежала на кровати на спине. Ну, и тужиться конечно. При этом они ещё там шурудили — в общем… Акушерка стала раскладывать всякие прибабмбасы на кресле, я уже не верила своим глазам... Значит, скоро. Врач ненадолго ушла и велела подтуживаться, а акушерка проводила меня на кресло, чтобы потом в спешке не бегать, когда голова уже торчать будет. Я расположилась на кресле и тужилась в каждую схватку... Как мне тогда казалось, сильно. Заходит врач и спрашивает, как дела. Я: "Татьяна Анатольевнааааааа, я туууужусь, туууужусь!". Она: "Ну, тужься, тужься, щас я посмотрю".

В общем, как оказалось, тужилась я совсем не сильно, и тут мне довольно резко сказали: "Так, ты давай ребёнка не мучай, а то гипоксию заработаете, а тужься нормально". Девочки, это был просто трындец... В тот момент я завидовала тем, кто писал, что родил за две схватки. Для пущей надёжности врач сказала: "Лен, я тебе говорила, что малыш крупный... Так что всё зависит от тебя". Я собрала всё, что у меня есть, в кулак и стала ТААААААААААААААААААААААААААААААААААААААК тужиться, что я не знаю даже — сама от себя в шоке была. Врач в это время давила на живот, акушерка пыталась растянуть промежность руками, подготавливая её к прохождению головки... Я тужилась, тужилась и не чувствовала никакого продвижения малыша. Было, наверное, схваток пять таких, в каждую схватку по три потуги... Иногда от помешательства уже какого-то я тужилась неправильно, за что получала на орехи. И вот, видимо, когда они завидели там ребёнка, очень подбадривающее, синхронно стали кричать: "Давай-давай-давай!", и я потужилась ещё, и ещё, сколько было сил, и почувствовала просто невероятнейшее жжение. Легче было только от мысли, что всё-таки скоро я рожу, и рожу сама...

А тем временем врач и акушерка встали около меня "там" и стали шептаться. Так забавно мне это тогда казалось — стоят, шепчутся... Я поняла, что они щас будут резать, но устроили там какое то мини-совещание, и тут я не выдержала и завопила: "Больно!!! Режьте уже!". Они быстро всё поняли и отреагировали... Разрезали... Жжение ушло, и стало легче. Ещё раз потужилась и, ничего не поняв, у меня на животе уже лежал комочек... Сырой, тёплый, мой, лежал, барахтался и кричал, вот он, лежал у меня на животике… Такой долгожданный и родной... В эти несколько минут я вообще не помню, что происходило вокруг. Потом его забрали обрабатывать и принялись за меня. Попросили немного подтужиться, я сделала — вышла плацента... Я её даже увидела — что-то много всего красного и тёёёёплого, я прям чувствовала, как из меня вышел как будто мешочек тепла. Я уже совсем "отрезвела" и скомандовала, чтобы обязательно проверили, что вышло всё!!! Они надо мной хихикали, мол, какая командирша пришла тут.

Потом последовала одна из самых для меня ужасных процедур — пальпация, или как там... В общем, надавливают на живот, чтобы выходило там всё. Жееееесть. Последовала вторая серия обезьяны с гранатой — я безобразила: хватала врача за руку и убирала с живота со словами "Татьяна Анатольевна, простите, я не могу больше терпеть, и рука сама вашу руку убирает". В общем, ладно… Кое-как вытерпела. Боль от схваток ушла вообще. Я всё переживала, что живот будет как сдутый шарик, и сразу уставилась на свой живот — зрелище явно лучше, чем я представляла!!! Стали зашивать... Я попросила: "Вы это... Меня там как новенькую сделайте". Врач "штопала" и приговаривала: "Я тебе даже девственную плеву сейчас немножко сделаю". Я чувствовала каждый стежок, и от этого попинывала врача в бок ногой, которая свисала с кресла... "Извините, я уж вас маленько попинаю... Это я не специально". Тут врачи объявили: "Тааак, 11.30, мальчик, 3660 и 54 см. Мама, смотри, какой хорошенький, мы его помыли — рооооозовенький". И правда, Лёнька был такой розовый и румяный, как самый сладкий пирожок... Так мы его и стали называть иногда (офф - у нас на форуме с Насти Гермионы повелось: у неё Заяц, у Рокс Гномик, а у нас Пирожок). Я так обрадовалась, что 11.30, и что я успела до дежурного маминого звонка в полдень!

Позвонила мужу... Он пришёл, в шапочке и с маской… Поцеловал, обнял: "Ты как?..". Я, улыбаясь, кивнула в сторону кряхтящего комочка, и он пошёл к нему. Потом были звонки и смс в течение двух часов, пока я отлёживала спину на кресле в родовой.