SV-MAMA.RU
Мамский сайт "Нижнего Новгорода"
Copyright c 2006-2024
21 февраля в 00.30 я почувствовала первые схваточки. Живот будто вставал колом, чуть тянуло поясницу и низ живота. Поскольку я спала у батареи, а она жарила как ненормальная, мне было легче переносить прострелы в поясницу, если лежать к батарее вплотную. Я стала считать. С 00.30 до примерно 3.00 схватки у меня были по 15-13 минут, потом с 3.00 до 5.00 уже стабильно держалось семь минут. После пяти утра я отрубилась, так как не спала всю ночь и не проснулась бы, даже если б уже родила.
В 6.00 нас как всегда подняли на осмотр и взвешивание. Я медсестрам сказала, что у меня интервал семь минут. Они сказали подождать обхода. Вместо этого пришла Серебрякова и сказала мне выпить чаю с бутербродом, а на завтрак уже не ходить, так как уже будут готовить к родам. Я так и сделала.
В 9.30 я и еще одна девочка из соседней палаты (Таня) были готовы с вещами идти в предродовую. Нас привели, переодели в их сорочку (кстати, родовый набор мне так и не понадобился на родах, зато многое из него пригодилось потом), уложили на высокие «хирургические» кровати. В предродовой всего три кровати, все очень мило и чистенько, на стене висит икона, много икон на столе акушерки. Совсем не напоминает жуткие декорации из фильма ужасов, какими была предродовая семь лет назад – четыре или пять кроватей в ряд вдоль стены с провисающей сеткой, зеленые клеенчатые матрасы, залитые кровью… Бррррр… Тут только от страха и родишь. Сейчас все в корне по-другому. Нас накрыли простынкой, сунули в нос проводки с кислородом и сказали ждать схваток. Ой, здорово! Так чё – и поспать можно???
Всю тщетность своих надежд я поняла, когда пришла Любовь Васильевна с Еленой Анатольевной. У Татьяны были первые роды, так что ей проткнули пузырь и сказали ждать схваток. Потом занялись мной. Серебрякова посмотрела меня и сказала, что по-прежнему открытие один палец. Я в недоумении – ведь мне Марина Ивановна сказала, что два? Она засмеялась: «Так у Марины Ивановны пальчики-то тоненькие!». Раздался грохот — это рухнула последняя надежда, что все пройдет легко и быстро. Мне проткнули пузырь, и по изменившемуся лицу врача я поняла, что не все идет по плану.
При последних словах мне поплохело… Серебрякова слушала мне трубкой живот, и с беспокойством говорила, что не слышит сердце. Мне поплохело совсем… Они принесли капельницу с пирацетамом, сказали, что это поддержит малыша во время родов. Опять слушала живот — тишина.
Какой еще монитор???? УЗИ, что ли??? Прикатили аппарат с КТГ (не знаю, как расшифровывается, но делает кардиограмму сердечка малыша), подключили датчики… Ффффуууу… Есть… 136-140 ударов, говорят, норма. Я успокоилась, но все равно смотрела за каждым изменением датчиков. Серебрякова тоже успокоилась и сказала считать схватки. Я в перерывах между схватками (они были не сильные, так что…) смсилась вовсю. На дурацкий вопрос мужа «Ну, ты чё там?» написала «Рожаю, чиво…». «Ааааа, понятно».
Когда принесли вторую бутылочку для капельницы, я насторожилась.
Через какое-то время ее пророчество стало сбываться. «Схваточки» пошли вполне интенсивно, чтобы начать видеть небо в алмазах. В горле пересохло, хотелось пить. Акушерка принесла стакан воды, но предупредила, чтобы я его «растянула», а не пила целиком, а то может стошнить. Потом предложила попрыгать на мячике. Ну хоть какое-то развлечение, а то – лежи себе, рожай… Это была картина Репина «Стриптиз на шаре вокруг шеста с капельницей». Зрелище, наверное, было еще то. Как ни странно, шар реально облегчал боль, но минут через десять я поняла, что скоро начнутся потуги. Это как? Мы так не договаривались! А чё как быстро-то? Когда вошла Серебрякова, у нее округлились глаза:
Наверное, у меня глаза были такие же большие, как у той мышки из известного анекдота… Мне помогли залезть на кровать, и тут началось… В горле пересохло окончательно. Слюнные железы помахали платочком и спустились в район желудка, язык тут же занемел, а руки от локтя до кончиков пальцев свело жуткой судорогой. Пальцы выгнулись, напряглись, и я перестала что-либо чувствовать ими. Любовь Васильевна мне все повторяла: «Расслабь руки, расслабь, положи их на кровать!». Интересная женщина – как я могу расслабить то, чего у меня нет? Тогда она стала мне разминать пальцы руками. Руки у нее очень сильные, но я все равно не чувствовала и пальцы не сгибались. У меня подскочило давление. Акушерка измерила – 140х80! Это для меня, гипотоника, всю жизнь жившую с давлением 90(100)х60, было смерти подобно. Вполне логичным был бы зов Серебряковой «Лена, дифибрилятор!!!!!! Мы ее теряем!!!!!». Но — нет, вместо этого она сказала, чтобы мне вкололи чего-то куда-то. Поскольку мое сознание тихо квасило вместе со слюнными железами где-то там, то я слышала только названия препаратов (но-шпа, пирацетам, ноотропил, эуфиллин, окситоцин, реланиум), но куда и что мне кололи – так и останется для меня загадкой. Серебрякова с сомнением покачала головой: «Не, до кресла она не дойдет. Рожаем здесь».
Елена Анатольевна быстро принесла кучу одноразовых пеленок, какие-то взяла у меня, вокруг меня все расстелили, обработали каким-то раствором. Схватки при этом нарастали. При каждой схватке Серебрякова пальцами раздвигала шейку матки, так как ее спазмировало тоже, и она была, по ее выражению, «дубовой». В перерывах между схватками она продолжала разминать мне пальцы. Наконец, какое-то из лекарств подействовало. Руки стали мягче, я могла их чувствовать и шевелить пальцами, давление выровнялось до 120х70. Когда пошли потуги, врач опять раздвигала матку, и по ее напряженности во взгляде я поняла, что не все так уж и безоблачно. Головку ребенка запросто могло сплющить спазмированной шейкой, поэтому Серебрякова изо всех сил держала ее раскрытой, чтобы не было защемления. Я почувствовала голову на выходе. Акушерка подошла сзади и резко меня согнула пополам, так что я уперлась носом в колени. Я была к этому готова. С Настей меня также согнули, но я по наивности не закрыла глаза. То, что я увидела, повергло меня в глубокий шок, приостановив потуги, за что я была ругана Серебряковой. Поэтому сейчас я крепко зажмурилась и выдала пару неуставных выражений, крайне удивив этим родовую бригаду.
В один момент головку вытащили и увидели двукратное обвитие пуповины. Врач мгновенно ее размотала, и за пять минут вытащила тельце. Рождение последа вообще прошло незаметно и безболезненно. Акушерка в этот момент очищала дыхательные проходы ребенка, и он закричал… А я заплакала… Меня трясло от нервного перевозбуждения, я плакала, а малыш, грязный и мокрый, лежал у меня на животе, как котенок. Потом его унесли в родовую мыть и взвешивать, а я трясущимися руками звонила мужу: «У нас сын родился!» и опять плакала. Муж, похоже, тоже прослезился, у него дрожал голос: «Спасибо, кис, спасибо тебе большое!». Любовь Васильевна, увидев мои слезы, воскликнула: «Жан, да ты прям истеричка!» А, плевать! Я заслужила свое право на свободное выражение любых эмоций!
Мне положили лед на живот на два часа, потом на каталке отвезли в общую палату…
Вообще, мне намного сложнее было с первыми родами, так как все "в новинку", много неизвестного, а к такой боли я оказалась не готова морально. Поэтому первые роды меня сломали и морально и физически. Сейчас, уже пройдя "курс молодого бойца", мне было не страшно. Я знала, что меня ждет, я была в опытных и уже знакомых руках (за что не устану говорить спасибо!), так что сейчас остались только хорошие воспоминания. В первый раз у меня тоже свело ноги, но это было более опасно, чем руки, так что наплевать и забыть. Главное — сейчас мы растем, круглеем, пухлеем и радуемся всему вокруг.
Одно могу сказать наверняка: у всех все индивидуально, у кого-то проходит все легко и терпимо, у кого-то сложно и очень болезненно. Роды — это большая работа, ваша работа над собой в первую очередь. Наплюйте на ругань врачей — они переживают за вас, ведь если вы их не будете слушать, они за вас родить не смогут. Поймите их. Роды — это больно, к этому себя надо подготовить, но не надо этого бояться. Всем удачной беременности и легких родов! Я вас Лю!